Ретро-"Байтик": 1986 - 2001
|
Встреча
Фантазия на застойные темы
Так произошло, что в нашу школу приехала немецкая делегация. Тут-то и началась вся эта заваруха. Общими усилиями как-то собрали общешкольную линейку. Директор очень энергично начала объяснять, что предстоит ответственная встреча и нужно отстаивать честь школы. Свою речь чинно закончила последними напутствиями:
- Все что я сказала, жестоко зарубите себе на носу!
Некоторые поняли это буквально: у Сидорова пришлось отнять топор, при попытке отрубить себе нос.
Второй выступила завуч школы. Долго говорила о нашей успеваемости, о том, что, если услышит исконно русские выражения или, не дай Бог, анекдоты про коммунизм, то «вырвет руки, чтоб не разговаривал». И чтобы никаких вольностей на уроках, потому что гости будут на них присутствовать. И чтобы в школу все пришли выглаженные и выстиранные.
На следующий день, после недолгих ожиданий, в десять тридцать подъехал микроавтобус зарубежной фирмы NISSAN. Около школы уже стояли встречающие - выстроившиеся в три ряда причесанные отличники. Как только из машины вышел первый гость, пионервожатая скомандовала:
- К борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будьте готовы!
- Всегда готовы! - заорали во все горло школьники. После этого гости в быстром темпе залезли обратно в машину и долго не хотели вылезать. Пришлось учинить переговоры и успокоить зарубежных друзей.
Начался осмотр школы. Гости ходили по школе и удивлялись ее «красотам». Затем делегация поднялась в кабинет математики. Учитель как раз объяснял новую теорему. То ли он переволновался, то ли еще что-то, но произошло непоправимое. Неожиданно свое объяснение он завершил такой фразой:
- А теперь продолжим эту фигулину вот до этой хренотени, и график готов...
В классе поднялся шум. Переводчик недоумевающе посмотрел на математика и замолк. К счастью, прозвенел звонок.
Так как вчера на педсовете было принято решение туалеты гостям не показывать, дабы не травмировать неокрепшие организмы, их провели мимо. Переминаясь с ноги на ногу, гости пытались намекать переводчику, но тот делал вид, что не понимает. Вместо этого их проводили в актовый зал для торжественного обряда по приему в почетные пионеры. Прослезившиеся немецкие братья преподнесли директору школы свой скромный подарок - персональный компьютер, а каждому присутствующему - по жевательной резинке.
Жующие школьники долго стояли на крыльце школы и провожали полными слез глазами микроавтобус зарубежной фирмы NISSAN. Осенний ветер перемешивал с опавшей листвой вкладыши от жвачек с изображением Эрика Хонекера и Леонида Брежнева, застывших в рукопожатии.
Алексей Маскаев, 14 лет.
Февраль, 1992.
Однажды
Однажды... не помню, когда, сидел я за столом и уныло размышлял о высоких материях. Вдруг заходит ко мне... впрочем, это неважно, да и говорит: «Пойдем, Леха, на «Байтик-4», к Константину Палычу». «А я ему и говорю: «Эх, Сева, не могу я туда идти, пока я там чужой, туда мне нет доступа». «Ну, ладно, сиди», - сказал он. И ушел.
А я снова уставился на ворох исписанной бумаги. Это я рассказ писал. Канителился я с ним уже неделю, а толку не было. Вот сижу я и думаю, что бы такого написать. Сижу, пишу и вдруг вижу, что на часах половина шестого. Эти цифры у меня по средам красным светом светятся. Я шапку в одну руку, куртку в другую, дискеты в зубы - и вперед. Старушку на лестнице до смерти испугал.
Подхожу я к «Байтику-1» и вижу: стоит мно-о-го народу. Вы думаете, за дефицитным товаром, а я вам скажу: нет, ребятки, вы крупно ошибаетесь, це ж хлопцы до 204 комнаты пришли. Да вот беда, преподавателя-то все нет и нет. Подхожу я поближе и слышу чей-то унылый голос: «Хоть бы табличку повесили: «Осторожно, злой вахтер». В глубине души я с ним был согласен, но про себя подумал: «Лучше бы повесили: «Без доклада не входить». Тогда бы все эту дверь стороной обходили. А так...»
Поглядел я на часы, и вся моя уверенность исчезла, как будто холодный душ принял: десять минут седьмого! В глазах у меня позеленело от досады. Да, видно, придется мне идти обратно не солоно хлебавши. «Молчаливой галлюцинации» не будет. Юрий Григорьевич вполне заслужил это прозвище, потому что его посещения в часы занятий можно точно, без заметных отклонений, охарактеризовать формулой: «Чем меньше, тем лучше».
В 45 минут седьмого мы разошлись. Я шел и всю дорогу чертыхался, клял «галлюцинацию» и свою бездарность, и в то же время, грустно думал, почему у меня под боком «Байтик-4», а я хожу киселя хлебать. Да еще и киселя-то не достается.
Алексей Слынько, 15 лет.
Февраль, 1992.
История болезни-2
«Хорошая компьютерная игра сродни спирту:
она опьяняет до безобразия и дает тяжкое похмелье.»
(из неопубликованного)
...Я еле удержал машину на повороте, но скорость все равно потерял. «Красный» опять пошел на обгон, слегка настрачивая из пулеметов. Предвкушение легкой победы мгновенно улетучилось, так как боекомплект мой иссяк на первом же круге, а броня еще с прошлой гонки - как ржавая крупноячеистая терка. Еще один поворот. Нет сил держать руль. Машина, сшибая бордюрный камень, падает в пропасть...
...Лечу. Возможно, это последний полет в моей жизни. Земля быстро приближается, и уже можно различить дорогу, простирающуюся серой лентой вдоль скалистых гор, и маленький заводик, мирно попыхивающий сизым дымком. Сердце смягчается от этой живописной картины. Тяну штурвал на себя. Самолет медленно выходит из пике, жалобно поскрипывая фюзеляжем. «Красный» не отстает, и все так же постреливает из пулеметов. Я посылаю одну за одной в его сторону четыре ракеты. Все они взрываются либо не долетая, либо далеко облетая его истребитель. Его ничем не прошибешь и в прямом, и в переносном смысле. Он как танк...
...Останавливаюсь и поворачиваю башню. «Красный», хитрец, спрятался за горой, думает, я его не вижу. Ха! Он у меня как на ладони, даже узор гусениц виден. Навожу пушку. Стреляю! Эффект не ясен. Почему загорелся мой танк, а не его? Ладно, потом разберусь, а сейчас надо вылезать, чтобы не поджариться. Выскакиваю и, пригибаясь, бегу.
Вот почему я загорелся: слева от моего БЫВШЕГО танка стоял человек с фаустпатроном. Вот гад! Выхватываю пистолет и бегу в его сторону... Постойте! Это же «Красный»!..
...Нестерпимо болит голова. Я лежу, схватившись за спинку дивана обеими руками и впившись зубами в подушку. Неужели я жив? Глупый вопрос. Если что-то болит, значит, жив! Огромным усилием воли заставляю себя разжать руки и челюсти. Расслабляюсь. Пробую рассмеяться. Не получается? Смеюсь. Получается! Вспоминаю вчерашний день, компьютерные игры... Еще смеюсь. И тут я обращаю внимание на странность обстановки. Грязные стены. Белый потолок. Где я?
- Внимание, всем буйно помешанным! Начинается обход...
Всеволод Черный, 17 лет.
Рис. автора.
Декабрь, 1992.
